К тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, Минева Лолос была уже нежеланной гостьей во всех магазинах и усадьбах Балморы. Иногда она обчищала все дочиста; в другие разы ей доставляло простое удовольствие найти путь, минуя замки и ловушки. В любом случае, она оставляла пару игральных костей на видном месте, в качестве особенного знака ее присутствия, чтобы все знали, кто ограбил это место. Среди местных этому невидимому призраку дали кличку Шанс.

Обычный разговор тех дней в Балморе:

"Дорогуша, а где же твое несравненное ожерелье?"

"Дорогуша, его украл Шанс."

Единственное, что Шанс не любила в своей работе - те редкие случаи, когда она напарывалась на хозяев или охрану, ошибавшись в расчете. Пока ее никому не удавалось поймать или даже увидеть, но десятки раз у нее случались неприятные встречи. И пришел день, когда она поняла, что пора расширить поле деятельности. Она подумывала о гастролях в Вивеке или Гнисисе, но однажды в Восьми Тарелках, она услышала про Фамильный Склеп Херанов, древнее захоронение, в котором лежали несметные богатства семьи Херанов, защищенные смертельными ловушками.

Идея о том, чтобы сломать заклятье Склепа Хиранов и испытать судьбу захватила Шанс, но встреча с охраной не была для нее обычным делом. Когда она взвешивала "за" и "против", она увидела за столом по соседству Ульстира Морсби, как обычно сидевшего в одиночку. Он был здоровенным бугаем из Бретона с репутацией вспыльчивого малого, который легко выходил из себя, великого воина, который больше доверял голосам в своей голове, нежели окружающему миру.

Если придется взять партнера на дело, подумала Шанс, этот парень подойдет. Он не станет настаивать на справедливом разделе сокровищ - слишком он туп. А если запахнет жареным и Склеп прожует добычу, Шанс не станет слишком скучать. Так же и в том случае, если Шанс решит по-тихому оставить его наедине с самим собой.

"Ульстир, похоже мы не встречались пока - мое имя Минева" - сказала она, подсаживаясь к столику. "Я обдумываю поход в Фамильный Склеп Херанов. Если бы ты смог взять на себя чудовищ, я могла бы справиться с замками и ловушками. Что ты думаешь об этом?"

Здоровяк - бретонец помедлил с ответом, как будто совещаясь с голосами в голове. В конце концов он согласно закивал, бормоча: "Да, да, да, поддержать камень, горячая сталь... Хитин. Стены за дверями. Пятьдесят три. Два месяца и назад."

"Очаровательно" - промолвила Шанс, вовсе не смущенная этой чепухой. "Мы выйдем завтра пораньше."

Когда Шанс и Ульстир встретились на следующее утро, он был одет в доспех из хитина, и имел при себе странное оружие, слегка светившееся от наложенных заклятий. Как только они пустились в путь, она попыталась вызвать его на разговор, но его ответы были настолько бессвязны, что она быстро оставила попытки. Внезапно на равнину обрушилась гроза, вымочив их до нитки, но поскольку у нее не было доспехов, а Ульстир одел легкий хитиновый панцирь, их продвижение не замедлилось.

Они углубились в расщелины, ведущие к Склепу. Ее чутье не подвело - из них получилась прекрасная пара.

Она находила старые ловушки из канатов, ямы, и хрупкие панели в полу до того, как они срабатывали, и вскрывала все замки по пути: простые засовы, комбинированные замки, переплетенные щеколды, двойные защелки, древние разновидности замков, которым не было названия в новом мире, ржавые замки, с ловушками, которые открывать было бы опасно, даже имея нормальные ключи.

Ульстир, в свою очередь, расправлялся с многими жуткими отродьями, о которых Шанс, проведшая всю жизнь в городе, никогда даже и не слышала. Огненные чары, которыми был зачарован его клинок, оказались очень полезны против Иневых Атронахов. Однажды она даже спас ее, когда она оступилась и чуть не упала в темную расщелину в полу.

"Не поранься" - сказал он, и его лицо отразило неподдельное беспокойство. "Там будут стены за дверями и пятьдесят три. Кольцо Жизни. Два месяца и назад. Поддержать камень. Пойдем, Матушка Шанс."

Она немного уделяла внимания его болтовне, но, когда он назвал ее "Шанс", забеспокоилась. Она ведь представилась ему как Минева. Или, может, крестьяне правы, и когда безумец говорит, он обращается к принцу даэдр Шигорату, который рассказывает ему то, чего он знать не может? Или, быть может, Ульстир просто повторяет с